РЫЦАРИ ДОРОГ
ПОВОРОТ ТУДА
В дождливой постпраздничной Москве поговорили с водителем такси о карьере, настоящей дружбе и о том, как быть психологом за рулем
Февраль, слишком весенняя для этого времени года Москва: на улице — противный дождик и жидкий туман. На выходе из подъезда — черная Toyota Camry, которая на удивление была чище, чем должна быть машина любого цвета в такую погоду. За пять метров между дверью дома и дверцей авто последняя стала настоящим спасением — в такую погоду совершенно не хотелось находиться на улице дольше 10 секунд.
Наши последние интервью с таксистами Gett складываются как нельзя удачнее для водителей: из-за погоды (январских морозов и февральской грязи) хорошо относиться к людям, которые пускают в тепло, начинаешь еще до того, как садишься внутрь. Это был последний разговор по душам с рыцарями дорог. На экране мобильного приложения высветилось яркое оповещение: «Поздравляем! Вы поедете с водителем из топ-10!» Очень хорошо.
Путь: ул. Лескова, д. 12 — Киевский вокзал
Машина: Toyota Camry
Время в пути: 1 час
Машина: Toyota Camry
Время в пути: 1 час
Внутри машины чисто, хоть ноги на улице оставляй. Владимир, так зовут нашего водителя, здоровается, улыбается, смотрит на фотоаппарат и сразу спрашивает:
Какие очки лучше надеть? В каких лучше? Может, снять куртку?
«Лучше, чтобы вам было удобно», — отвечаем мы, и Владимир остается в куртке. Поздравляем таксиста с прошедшим праздником.
Спасибо. (Улыбается.) Для меня этот праздник ценен особо, потому что я из семьи кадрового военного. Мой папа прослужил в вооруженных силах более 40 лет. Он генерал-майор медицины, прошел тяжелейший путь. Судьба военного — это про него, он военный медик. За 10 лет учебы в средней школе я сменил семь школ. Мы много переезжали. Я родился в Потсдаме, в Германии, потом была Оренбургская область, Стоцкие лагеря. Были в Ленинграде, в Нижнем Новгороде, в Калининграде. Когда была Афганская кампания, он занимал должность начальника Туркестанского военного округа. Весь период Афгана прошел через него красной нитью, так сказать. Это строительство нового госпиталя в Ташкенте, расширение старого госпиталя в два раза. Я очень горжусь своим папой.
Владимир говорит без остановки, мы сворачиваем на серое Алтуфьевское шоссе. Перебивать его совершенно не хочется — с такой гордостью он рассказывает про отца.
Он перенес все тяготы военной службы. После Афгана очень тяжело болел, привез оттуда паратиф. Потом — долгое лечение, восстановление. Затем его перевели в Москву, там уже он занимал должность начальника построения военно-врачебной комиссии Министерства обороны. Около восьми лет. Когда он увольнялся в запас, моя сестра-медик уговорила его пройти диспансеризацию полную. Очень вовремя, у него нашли тогда рак желудка. Но все закончилось хорошо.
Ему сейчас 84 года, и он работает до сих пор. В Центре медицины катастроф на Щукинской. Папа там заместитель главного врача по экспертизе. Мы с сестрой пытались его уговорить бросить работу, но он отказался. Раз в неделю ходит с коллективом в сауну, каждую среду играет в шахматы.
Ему сейчас 84 года, и он работает до сих пор. В Центре медицины катастроф на Щукинской. Папа там заместитель главного врача по экспертизе. Мы с сестрой пытались его уговорить бросить работу, но он отказался. Раз в неделю ходит с коллективом в сауну, каждую среду играет в шахматы.
После такого рассказа возникает вполне закономерный вопрос: почему Владимир оказался среди таксистов? Мы спрашиваем нашего водителя, из-за чего он не пошел по стопам отца. Дождь чуть сильнее долбит по крыше, мы подъезжаем к монорельсу на Тимирязевской.
Папа хотел, чтобы я был медиком, чтобы стал военным. Я, честно говоря, когда оканчивал школу, не знал, кем я хочу быть. Зато точно знал, кем не хочу: не хотел быть ни военным, ни медиком. Если вспомнить детство, то все было примерно так: мы часто играли с друзьями во дворе, и, если кто-то поранился, я вел его домой к маме, чтобы она обработала и перевязала ранку. Тот, кого лечили, спокойно терпел. А я стоял рядом и плакал. Ну какой из меня медик?
Мы смеемся вместе с Владимиром, за лобовым стеклом кутаются в туман старостройки на Дмитровском шоссе и пара бизнес-центров.
Я переехал в Москву в 76-м году. Окончил Московский финансовый институт, сейчас его называют Финансовой академией при Правительстве РФ. У меня за плечами 27 лет банковского стажа и 7,5 лет службы начфином в Москве. Я майор запаса.
Работал в крупном российском банке руководителем дополнительного офиса. Но время сейчас такое, что два самых популярных слова — это «оптимизация» и «реструктуризация». На фоне этой беды мне предложили другую работу, закрыли несколько офисов. И я ушел. Я был уверен, что быстро найду работу на аналогичной должности. Но не учел возраст — совсем вылетело из головы. Работодателям нужны люди 30-35 лет. И хорошо, если вы блондинка с длинными ногами. Как-то я не подошел. Разослал 208 резюме, и всего один раз меня пригласили на собеседование. Когда я понял, что все бесполезно, я пошел в такси. Сначала работал не в Gett, у другого агрегатора. Но с 9 февраля прошлого года уже здесь.
И мне нравится. Все, что Бог ни делает, — все к лучшему. Мне очень нравится, особенно после банковской работы. Банк — это жесткая структура, сплошной стресс, головные боли. Не дай бог ты накосячил. А здесь я сам себе хозяин, сам планирую рабочий день. Работаю исключительно пятидневку. У меня появилось время на чтение. Раньше не мог — приходишь домой уставший, поел, три страницы прочитал, и все.
|
|
Банковская сфера — это история о социальных статусах и карьере. Нам интересно, как отреагировала семья Владимира на его решение стать таксистом.
Первое время, конечно, переживали. Жена отговаривала: «Что ты, — говорит, — с высшим образованием таксистом будешь работать?» А я не понимал, что ее смущает: мой социальный статус? Да никто не смотрит на это уже давно. Я точно так же слежу за всеми экономическими новостями, у меня совершенно не изменился круг друзей.
Мы проезжали башни Сити, когда Владимир рассказывал про друзей. От него мы услышали такой, казалось бы, обычный, но от того не менее ценный совет, как сохранить дружбу на долгие годы.
У нас была уникальная группа в институте. Мы друг друга знаем с 76-го года и общаемся до сих пор. Чуть ли не каждый год мы ездим кататься на лыжах зимой, на неделю. Раз в три-четыре месяца мы встречаемся в каком-нибудь пивном ресторанчике. Один раз в году, летом, уезжаем в деревню. У товарища там дом, в 200 км от Москвы. Мы называем это «Ралли». Это бесценно на самом деле.
Чтобы сохранить дружбу, ее надо постоянно подпитывать. Дружбы не бывает на расстоянии, надо встречаться, уважать и ценить друг друга. Сегодня, мне кажется, произошло изменение этой шкалы ценностей: на первое место очень часто выходит расчет, корысть, карьера, деньги любой ценой. Здоровый карьеризм должен присутствовать всегда, но взаимовыручку никто не отменял. К сожалению, я наблюдал эту тенденцию в больших офисах и компаниях. Люди делают карьеру не своими собственными силами, а за счет подстав и предательства. Не должно так быть.
Чтобы сохранить дружбу, ее надо постоянно подпитывать. Дружбы не бывает на расстоянии, надо встречаться, уважать и ценить друг друга. Сегодня, мне кажется, произошло изменение этой шкалы ценностей: на первое место очень часто выходит расчет, корысть, карьера, деньги любой ценой. Здоровый карьеризм должен присутствовать всегда, но взаимовыручку никто не отменял. К сожалению, я наблюдал эту тенденцию в больших офисах и компаниях. Люди делают карьеру не своими собственными силами, а за счет подстав и предательства. Не должно так быть.
Мы едем прямиком к Киевскому вокзалу, по широкому Кутузовскому. Справа подпирает небо Монумент Победы, а мы продолжаем разговаривать про работу.
Я работаю год с небольшим. И за это время совершил порядка 2 000 поездок. Мне очень повезло, мне за время работы попалось очень много известных пассажиров: Михаил Александрович Ширвиндт, Леонид Парфенов, художественный руководитель театра классического балета Наталия Дмитриевна Касаткина, Валерий Гаркалин… Я не сам их нахожу, так получается — мне просто везет.
С ними безумно интересно! Люди творческих профессий — это те, у кого хобби совпадает с работой, они ей увлечены. Если человеку нравится своя работа, у него не бывает рабочих дней. Вот у меня нет рабочих дней, я работаю с удовольствием. Мне нравится общаться с людьми. Сначала собственную машину немного жалко было. А потом подумал: что ей, у дома, что ли, стоять?
|
|
Здесь еще и отношение к водителям потрясающее. Я в феврале начал работать в Gett, а в марте у меня день рождения. И я в этот день приезжаю в гостиницу «Балчуг», забираю молодых мужчин из мэрии Волгограда. Они садятся в машину и спрашивают: «Владимир, правда, что вы работаете в свой день рождения?» Я спрашиваю: «А как вы узнали?» Ответили, что им пришло сообщение: «Не забудьте поздравить своего водителя». И мне было чертовски приятно.
За три месяца мне удалось войти в топ-100, еще через некоторое время я стал одним из водителей рейтинга топ-10. И даже первым был! Но одна курьезная ситуация это исправила. (Улыбается.) Хотите, расскажу?
Конечно, мы хотели!
Вечером, в конце рабочего дня, поступает вызов — от больницы МПС ехать на Покровский бульвар. Я подъезжаю, вижу: стоят две девушки. Подбегают ко мне: «Вы такси?» Я отвечаю: «Да, на Покровский бульвар». «Как хорошо, что вы быстро приехали», — говорят они и садятся в машину. Минут 10 проходит, звонок по телефону — и происходит такой диалог:
— А вы где?
— Простите, а вы кто?
— Я вообще-то заказывала такси на Покровский бульвар.
Вот такое совпадение произошло — оказалось, что я увез на Покровку не тех пассажиров. Хорошо, что способ оплаты был наличными. Я, наверное, сразу же получил кол и слетел со своего первого места.
— А вы где?
— Простите, а вы кто?
— Я вообще-то заказывала такси на Покровский бульвар.
Вот такое совпадение произошло — оказалось, что я увез на Покровку не тех пассажиров. Хорошо, что способ оплаты был наличными. Я, наверное, сразу же получил кол и слетел со своего первого места.
Кажется, что работа водителем — это просто. А мы слушали Владимира и понимали, что помимо того, чтобы крутить руль и нажимать педали (что само по себе ого-го, если делать это хорошо), нужно помнить еще о десятке мелочей. В машине у него всегда лежит питьевая вода, леденцы на случай, если кого-то из пассажиров укачивает в машине. А Владимир пожимает плечами — мол, что тут сложного. Когда к делу относишься с душой — это легко.
Когда я встречаю пассажира, я всегда улыбнусь, поприветствую его. Тогда понятно, настроен он на разговор или нет. Ну, могу какой-нибудь контрольный вопрос ему задать. Если я вижу, что клиент, скажем так, хочет доехать в тишине, я это сразу понимаю. От музыки тоже многое зависит. Если я еду один, то слушаю Rock FM, пассажиры-мужчины очень часто это поддерживают. Джаз ставлю для бизнесменов, когда девушки садятся — переключаю на «Монте-Карло».
Это и правда легко. Просто водитель должен быть немножко психологом.
Это и правда легко. Просто водитель должен быть немножко психологом.
Понравилось? Расскажи друзьям!
Текст, фото: Ольга Голованова
Любит ходить пешком, но не всегда
Другие лонгриды БигПикчи:
© 2017 год, bigpikcha.ru